Саксонские Хроники - Страница 1094

1094

— Спасибо, — сказал я.

— Я не назвала священнику причину, — объяснила она, — но попросила его помолиться за нас.

— А вместо этого он построит себе новый дом, — развеселился я.

— Пока он молится, пусть хоть зал для пиров себе построит, — она дернула плечом и посмотрела на вытянутое отражение луны. — Мы закончили с флагом и конским хвостом.

— Спасибо.

— Ты вернешься! — уверенно сказала она.

А я думал о том, что всегда хотел умереть в Беббанбурге. Но не сейчас, еще рано.

— Скорее всего, я пришлю за тобой, — сказал я. — Жди корабль недели через две или три.

— Я буду молиться.

Я повернулся и увел ее из гавани. Мне нужно было поспать. А завтра мы поплывем навстречу битве.

На заре устье было тихим. Воды цвета серебра и сланца текли медленно, словно дыхание морской богини во сне. На пристани суетились люди, перекидывая щиты, кольчуги и оружие на три корабля, уже нагруженные припасами. Там были бочки с элем, с селедкой, с крепко пропеченным хлебом, с солониной, плюс еще с дюжину пустых бочек. В неглубоком корабельном брюхе лежали связанные мешки с соломой. На носах всех трех кораблей красовались кресты, массивные и высокие, сделанные из свежей древесины. Стиоррой командовал мой сын, Финан — Ханной, а я взошел на борт Эдит.

— Попрощайтесь! — прокричал я на пристани. — Мы теряем время!

Солнце уже взошло над горизонтом и покрасило серебро и сланец толикой золота.

Финан был дрянным моряком, и я отправил к нему Берга, ведь тот, как всякий норвежец, умел вести корабль и справляться со штормом. Я бы предпочел, чтобы Финан остался со мной на Эдит, ведь мы не расставались со дня знакомства, но в ближайшие дни нам предстоит сражаться тремя отрядами, и пусть он с самого начала будет со своими воинами.

— Надеюсь, море останется спокойным, — сказал он.

— Мне нужен яростный южный ветер, — ответил я, — так что помолись.

Он прикоснулся к висящему на груди кресту.

— Боже, — сказал он, — сколько лет мы мечтали об этом дне!

Я порывисто его обнял.

— Спасибо, что остался со мной.

— Остался?

— Ты ведь мог вернуться в Ирландию.

— И не увидеть, чем закончится эта история? — ухмыльнулся он. — Боже ты мой, ну конечно я остался.

— Это еще не конец истории, — заявил я. — Я дал Этельфлед обещание присмотреть за ее дочерью.

— Господи, ну ты и глупец! — засмеялся он.

— Да и с Этельстаном я не закончил.

— Значит, нам никогда не придется скучать. А я уже начал беспокоиться.

— Идем, — сказал я. — Мы отходим.

Я обнял Эдит. Она тихо плакала. Остальные воины тоже прощались с женами и детьми.

Я потрепал Эдит по рыжим волосам.

— Я пришлю за тобой, — обещал я.

Настало время забираться на борт, отдали швартовы, и люди взялись за весла, чтобы отойти от пристани. Послышался стук, когда весла просовывали в отверстия корпуса, а на моем корабле — вставляли в уключины. Я указал воинам на три скамьи на корме и велел сделать пару гребков, чтобы направить нос Эдит в открытое море. Я заметил, что Ренвальд наблюдает за мной с Улитки, и помахал ему, а он помахал в ответ. Эдит прокричала прощальные слова, ее голос почти потерялся в криках чаек, и корабль, названный ее именем, тихонько задрожал, разворачиваясь. Я дотронулся до молота на груди и помолился богам, чтобы были к нам добры, а потом взялся за рулевое весло.

— Взяли! — прокричал я, и лопасти весел приподнялись и замерли над тихими водами бухты. — Навались!

Все три корабля направились к выходу из устья, высокие носы взрезали спокойные воды. Мы гребли длинными гребками, не спеша, просто направили корабли в канал между ивовыми вешками, а потом повернули на восток, в сторону восходящего солнца. Других кораблей в поле зрения не оказалось.

Мы миновали Клюв Ворона — длинную вероломную полоску песка, охраняющую вход в устье Хамбра, и свернули на север. Шепот юго-западного ветра подарил мне надежду, что вскоре мы сможем поднять парус. Уставшие от гребли воины дерутся хуже.

В это летнее утро три корабля устремились на войну.

Глава десятая

Плавание заняло больше времени, чем я ожидал, и куда больше, чем я надеялся. Мы покинули Гримесби в штиль, но к полудню шепот юго-западного ветра переменился на почти штормовой северо-западный. Плохое предзнаменование. Позже мы гребли уже по волнам с белыми барашками, в окружении обломков весел и древесины. Это были останки корабля, более ясного предупреждения от богов мне не доводилось получать. Может, это кресты на носах разозлили морскую богиню Ран? У меня не было животного, чтобы принести ей в жертву, и потому я передал кормовое весло Гербрухту и вскрыл себе вену на правой руке, той руке, в которой держал меч, окропил море кровью и сказал Ран, что кресты — лишь на носах кораблей, а я могу одержать победу, что доставит богам удовольствие.

Но как я понял, богиня не успокоилась, потому что в ту ночь мы с трудом нашли укрытие. Мы гребли близко к берегу и слышали, как бьются о него злобные волны, а когда стало темнеть, я испугался, что придется править в открытое море и плыть в полной тьме по бурным волнам, но с последними лучами солнца Ран показала нам бухточку, и все три корабля осторожно уткнулись носом в защищенный от ветра берег. Здесь не было огней или костров, не пахло дымом, только бесконечный тростник и топи. Той бессонной ночью при отливе киль Эдит ударился о песчаное или глинистое дно. Злой северный ветер принес холод и дождь.

Второй день оказался почти столь же плох, разве что после полудня ветер внезапно сменил направление, как и днем раньше. Он сохранил прежнюю силу и баламутил море, но хотя бы дул теперь в нужном направлении, и мы могли поднять паруса и полететь за ветром. Три носа разбивали волны, а отдыхающим от гребли воинам приходилось постоянно вычерпывать воду. К вечеру мы забрали к западу, вдоль побережья Нортумбрии, но весь день держались далеко от берега, чтобы всякий, завидевший в шквале наши паруса, решил бы, что мы направляемся в Шотландию или еще дальше на север, к землям норвежцев. Мы встретили мало кораблей, лишь несколько рыбацких лодок у берега.

1094