Саксонские Хроники - Страница 158

158

— Это королева, вдова Передура, — объявил я, — и я требую, чтобы ты привел эту женщину к присяге и выслушал ее показания. Она расскажет вам о том, что ее покойный муж собирался присоединиться к датчанам и вместе с ними напасть на Уэссекс.

Конечно, то была полная чушь, но в тот момент я не мог придумать ничего лучше. И я знал: Исеулт поклянется, что это правда. Самым слабым местом в моем заявлении было вот что: непонятно, с какой стати Свейн сражался с Передуром, если бритты собирались его поддержать? Но это было не так уж важно, потому что я уже умудрился заварить такую кашу, что никто ничего толком не соображал.

Эркенвальд лишился дара речи. Люди встали, чтобы посмотреть на Исеулт, которая спокойно взирала на них, а король и архиепископ придвинулись друг к другу. Эльсвит, придерживая одной рукой свой большой живот, шепотом давала им какие-то советы. Никто из них не хотел призывать Исеулт в свидетели из страха перед тем, что она скажет, и Альфред, как я подозреваю, знал, что процедура судилища, уже запутавшегося во лжи, и вовсе покатится под откос.

— Хороший ход, Эрслинг, — пробормотал Леофрик, — ну просто отличный.

Одда Младший посмотрел на короля, потом на своих товарищей по витану и, должно быть, понял, что я выскальзываю из силков, потому что притянул Стеапу поближе к себе и стал что-то горячо ему говорить. Король хмурился, у архиепископа был озадаченный вид, на прыщавом лице Эльсвит была написана ярость, в то время как Эркенвальд совершенно растерялся и выглядел беспомощным. И тогда положение спас Стеапа.

— Я не лгал! — выкрикнул он.

Казалось, великан колебался, стоит ли говорить дальше, но он уже привлек к себе внимание зала. Король жестом велел ему продолжать, а Одда Младший что-то зашептал здоровяку на ухо.

— Он сказал, что я лгу, — Стеапа указал на меня, — а я говорю, что я не лгу, и мой меч тоже подтвердит, что я не лгу.

Тут верзила замолчал, выдав, вероятно, самую длинную речь за всю свою жизнь, но он и так уже успел сказать достаточно.

Все громко топали и кричали, что Стеапа прав. Лгал этот парень или нет, но он свел огромный запутанный клубок лжи и обвинений к суду поединка, а люди любят поединки. Архиепископ, казалось, все еще был в замешательстве, но Альфред жестом заставил всех замолчать и посмотрел на меня.

— Ну? — спросил он. — Стеапа говорит, что его меч готов доказать правдивость его слов. А твой?

Я мог бы отказаться. Мог бы настоять на том, чтобы позволили говорить Исеулт, а потом витан высказал бы королю свое мнение: показания которой из сторон кажутся ему более правдивыми, но я всегда был человеком импульсивным и действовал опрометчиво, а предложение Стеапы разом разрубало весь запутанный узел. Конечно же, надо драться: я одержу победу, и тогда с нас с Леофриком снимут все обвинения. Я даже не подумал, что ведь могу и проиграть.

Я просто посмотрел на Стеапу и сказал:

— Мой меч говорит правду, зато твой воняет, ты болтун, лжец, жулик и лжесвидетель, заслуживающий смерти и мук ада.

— Мы снова влипли по самые задницы, — вздохнул Леофрик.

Люди в зале разразились приветственными криками. Они любили смотреть на смертельные бои, это было куда лучшим развлечением, чем слушать, как арфист Альфреда поет псалмы.

Король заколебался, и я увидел, как Эльсвит переводит взгляд с меня на Стеапу. Должно быть, она решила, что из нас двоих он лучший воин, потому что наклонилась, тронула Альфреда за локоть и что-то настойчиво ему зашептала.

И король кивнул:

— Принято. — Он говорил устало, как будто его удручали ложь и оскорбления. — Вы будете драться завтра. Мечи и щиты, и больше ничего.

Он поднял руку, чтобы остановить радостные крики.

— Итак, Вульфер?

— Сир? — Вульфер поднялся на ноги.

— Подготовь все для боя. И путь Бог дарует победу правде. — С этими словами Альфред встал, запахнул плащ и вышел.

А Стеапа, вот уж не подозревал, что он это умеет, улыбнулся.

— Ты чертов дурак! — сказал Леофрик.

Его расковали и позволили провести вечер со мной. Хэстен тоже был здесь, как и Исеулт и те мои люди, которых привели в город.

Нас поместили в кольце ограды королевской резиденции, в коровнике, вонявшем навозом, но я не замечал вони. Была Двенадцатая ночь, поэтому в большом зале короля задали грандиозный пир, но нас оставили снаружи на холоде, под присмотром двух королевских стражников.

— Стеапа — хороший боец, — предупредил меня Леофрик.

— Я тоже.

— Он лучше, — без обиняков заявил мой друг. — Он тебя прикончит.

— Не прикончит, — спокойно проговорила Исеулт.

— Проклятье, он и вправду славно владеет оружием! — настаивал Леофрик, и я ему поверил.

— Во всем виноват тот богом проклятый монах, — горько проговорил я. — Как я понимаю, он явился специально, чтобы наябедничать Альфреду.

Вообще-то Ассера послал король Дифеда, чтобы заверить западных саксов, что он вовсе не собирается развязывать войну, но монах воспользовался возможностью, чтобы рассказать о бесчинствах, которые творила команда «Эфтвирда». Ну и, разумеется, напрашивался вывод, что мы оставались со Свейном и во время его нападения на Синуит. Альфред не располагал доказательствами моей вины, но Одда Младший, решив не упускать шанса уничтожить меня, заставил верного Стеапу солгать.

— И теперь Стеапа тебя убьет, — проворчал Леофрик, — что бы там эта женщина ни говорила.

Исеулт даже не потрудилась ему ответить. Она набрала несколько пригоршней грязной соломы, чтобы вычистить мою кольчугу. Доспехи принесли из таверны «Коростель» и отдали мне, однако предупредили, что оружие я получу только утром, а значит, мечи мои не будут как следует наточены. Стеапа же, состоявший в услужении у Одды Младшего, был одним из королевских телохранителей, поэтому в его распоряжении оставалась целая ночь, чтобы хорошенько подготовить оружие к поединку.

158