Саксонские Хроники - Страница 40

– Конечно есть, мой господин, – ответил он, обрадованный, что я проявил интерес к догматам, – многие из благословенных святых – женщины.

– Я говорю о женщинах, с которыми можно спать, епископ.

Он сказал, что будет за меня молиться. Наверное, и впрямь молится.

Не знаю, был ли король Эдмунд святым. Но дураком точно был. Он дал датчанам убежище перед их нападением на Эофервик, и не только убежище. Он платил им, давал им пищу, поставлял лошадей в их армию – и все это за обещание, что весной они уйдут из Восточной Англии и не тронут ни одного священника. Датчане сдержали обещание, а когда спустя два года вернулись, став гораздо сильнее, король Эдмунд решил с ними сражаться. Он видел, что случилось с Мерсией и Нортумбрией и должен был понимать, что его королевство ожидает та же участь... Поэтому собрал войско, помолился Богу и вышел на битву.

Сначала он явился биться с нами на побережье, затем, услышав, что Ивар обогнул по суше залитые водой просторы к западу от Гевэска, развернулся и двинулся к нему навстречу. Тогда Убба повел наш флот вверх по Гевэску; мы поднимались по одной из рек до тех пор, пока русло не сделалось совсем узким и грести стало невозможно. После этого суда потащили на канатах, бредя по пояс в воде, а когда нельзя было больше сделать ни шагу, оставили суда под охраной, и войско пошло по бесконечному болоту. Очень не скоро мы выбрались на твердую землю, не зная, куда именно попали, зная только, что, если держать на юг, мы выйдем к дороге, по которой навстречу Ивару движется Эдмунд. А стоит перекрыть эту дорогу, как король окажется зажатым между нашей армией и армией Ивара.

Так и случилось. Ивар дал бой, клин на клин, но мы ничего об этом не знали, пока не появились первые беглецы, удирающие на восток. Наткнувшись на новый клин, они предпочли рассеяться по полю, вместо того чтобы сражаться, и мы их переловили. Пленники рассказали, что Ивар без труда разбил Эдмунда; это подтвердилось на следующий день, когда появились первые всадники армии Ивара.

Король Эдмунд бежал на юг. Восточная Англия была большой страной, он запросто мог бы укрыться в какой-нибудь крепости или удрать в Уэссекс, но вместо этого положился на Бога и остановился в небольшом, затерянном среди болот монастыре в Дисе. Возможно, король решил, что там его не найдут. Я слышал, что какой-то монах наобещал, будто Бог закроет монастырь стеной непроницаемого тумана, в котором язычники заблудятся, но туман так и не появился, вместо него пожаловали датчане.

Ивар, Убба и их брат Хальфдан прискакали в Дис с половиной армии, в то время как вторая половина усмиряла Восточную Англию, то есть насиловала, жгла и убивала до тех пор, пока люди не смирялись, что случалось довольно скоро. Восточная Англия пала так же быстро, как Мерсия, и единственной неприятной вестью для датчан была весть о волнениях в Нортумбрии. Ходили слухи о восстании, во время которого погибли датчане, и Ивар хотел разобраться в этом, но не осмелился так быстро покинуть только что завоеванную Восточную Англию. Поэтому в Дисе он предложил Эдмунду остаться королем, каким остался Бургред в Мерсии.

Переговоры состоялись в монастырской церкви, которая оказалась большой деревянной постройкой, хоть и с соломенной крышей, зато с кожаными панелями на стенах, разрисованными аляповатыми картинками. На одной изображалось, как голые люди спускаются в ад, где их пожирает громадный змей с клыкастой пастью.

– Нидхегг, – с содроганием произнес Рагнар.

– Нидхегг?

– Змей, обитающий в Нифльхейме, – пояснил он, тронув свой амулет-молот.

Я знал, что Нифльхейм – это северный ад, где, в отличие от ада христианского, царит ледяной холод.

– Нидхегг пожирает мертвецов, – продолжал Рагнар, – а еще грызет древо жизни. Он хочет погубить весь мир, чтобы настал конец времен.

Он снова дотронулся до молота на шее.

Еще одно полотно, за алтарем, изображало Христа на кресте, а рядом висело третье кожаное полотнище, заворожившее Ивара. Обнаженный человек в одной набедренной повязке был привязан к столбу, в него стреляли лучники. Не меньше двух десятков стрел пронзили бледное тело, но человек сохранял благостное выражение лица и слегка улыбался, как будто, несмотря на все свои беды, был вполне доволен жизнью.

– Кто это? – вопросил Ивар.

– Благословенный святой Себастьян, – ответил через переводчика сидевший перед алтарем король Эдмунд.

Ивар, не сводя угрюмых глаз с картины, пожелал услышать историю целиком, и Эдмунд рассказал, как благословенный святой Себастьян, римский воин, отказался отречься от своей веры, и тогда император приказал расстрелять его из луков.

– Но он остался жив! – с восторгом продолжал Эдмунд. – Он выжил, потому что Господь защитил его, Господь всемилостивый!

– Остался жив? – с недоверием уточнил Ивар.

– И тогда император приказал до смерти забить его дубинами, – завершил рассказ переводчик.

– Значит, он все-таки умер?

– Он отправился на небеса, – заявил король Эдмунд, – значит, остался жив.

Убба влез в разговор, желая, чтобы ему объяснили, что же происходит на небесах, и Эдмунд живо обрисовал их прелести. Но Убба с отвращением плюнул, поняв, что небеса – это Валгалла, лишенная всех увеселений.

– И христиане мечтают попасть на такие небеса? – с недоверием спросил он.

– Конечно, – сказал переводчик.

Убба презрительно хмыкнул.

С ним и его братьями явилось столько датских воинов, что они даже не смогли втиснуться в церковь, а вся свита Эдмунда состояла из двух священников и шести монахов. Все слушали, как Ивар объявляет свое решение. Король Эдмунд останется жить, будет править Восточной Англией, но в главной крепости останется датский гарнизон. Датчанам дадут любые земли, которые им понравятся, за исключением королевских угодий. Эдмунд обязуется предоставлять датской армии лошадей, снабжать деньгами и провиантом, а королевское войско (то, что от него осталось) должно подчиняться приказам датчан. У Эдмунда нет сыновей, зато у его оставшихся в живых вассалов – есть, и эти сыновья станут заложниками, чтобы жители Восточной Англии соблюдали условия, предложенные Иваром.