Саксонские Хроники - Страница 544

544

Все трое ждали недалеко от гниющей туши овцы. Я решил, что ее убил волк, которого потом прогнали собаки, так что туша осталась лежать здесь; в ней кишели черви, ее клевали вороны, над ней жужжали мухи.

Ветер нес всю вонь к нам — наверное, потому Эльфрик и решил остановиться именно здесь.

У моего дяди была утонченная внешность. Он был стройным, с узким лицом, ястребиным носом и темными настороженными глазами. Его волосы — хотя их почти не было видно под краем шлема — побелели. Он спокойно наблюдал за мной, не выказывая страха, когда я остановился неподалеку.

— Я так понимаю, ты Утред? — спросил он.

— Утред Беббанбургский, — ответил я.

— Тогда я должен тебя поздравить.

— С чем?

— С твоей победой над Харальдом. Весть об этом вызвала большую радость у добрых христиан.

— Поэтому ты не веселился? — парировал я.

— Ярл Рагнар, — Эльфрик не обратил внимания на мое мелкое оскорбление и серьезно кивнул моему спутнику. — Твой визит делает мне честь, господин, но тебе следовало бы предупредить о своем появлении. Я бы задал тебе пир.

— Мы просто тренировали лошадей, — жизнерадостно ответил Рагнар.

— Здесь далеко от твоего дома, — заметил Эльфрик.

— Но не от моего.

Темные глаза уставились на меня из-под нависших век.

— Тебя всегда радушно примут здесь, Утред, — сказал дядя. — В любое время, когда пожелаешь явиться домой, просто приходи. Поверь, я буду рад тебя видеть.

— Я приду, — пообещал я.

Мгновение длилось молчание. Моя лошадь топнула облепленной грязью ногой.

За нами наблюдали две шеренги воинов в кольчугах. Я слышал лишь, как чайки кричат на далеком берегу. То были звуки моего детства, никогда не смолкающие, как море.

— Ребенком ты был непослушным, упрямым и глупым, — нарушил неловкое молчание дядя. — Похоже, ты не изменился.

— Спроси об этом Альфреда Уэссекского, — ответил я. — Сейчас он не был бы королем без моей упрямой глупости.

— Альфред знал, как тебя использовать, — заметил дядя. — Ты был его псом. Он кормил тебя и сдерживал. Но ты, как дурак, сорвался с его цепи. Кто будет кормить тебя теперь?

— Я буду, — весело сказал Рагнар.

— Но у тебя, господин, — уважительно проговорил Эльфрик, — недостаточно людей, чтобы наблюдать, как они умирают у моих стен. Утреду придется найти собственных людей.

— В Нортумбрии много датчан, — сказал я.

— А датчане ищут золото, — ответил Эльфрик. — Ты и вправду думаешь, что в моей крепости достаточно золота, чтобы привлечь датчан Нортумбрии к Беббанбургу? — Он слегка улыбнулся. — Тебе придется найти собственное золото, Утред.

Он помолчал, ожидая, что я что-нибудь скажу, но я молчал. Ворон, которого наше присутствие согнало с трупа овцы, протестовал с голого дерева.

— Думаешь, твоя аглэквиф приведет тебя к золоту? — спросил Эльфрик.

Аглэквиф — так называли жестокую женщину, колдунью, и он имел в виду Скади.

— У меня нет аглэквиф, — ответил я.

— Она искушает тебя богатствами своего мужа, — сказал Эльфрик.

— Неужели?

— А как же иначе? — отозвался он. — Но Скирниру известно, что она делает.

— Потому что ты ему рассказал?

Дядя кивнул.

— Я счел нужным послать ему весточку о жене. Я подумал, что то будет проявлением учтивости к соседу из-за моря. Скирнир, без сомнения, поприветствует тебя весной, как и я поприветствую тебя, Утред, коли ты решишь прийти домой.

Он подчеркнул последнее слово, прокатив его по языку, потом подобрал поводья.

— Мне больше нечего тебе сказать.

Он кивнул Рагнару, потом своим людям, и все трое повернули прочь.

— Я убью тебя! — прокричал я ему вдогонку. — Тебя и твоих срущих капустой сыновей!

Он просто небрежно махнул и продолжал ехать дальше.

Помню, я подумал, что в этой встрече Эльфрик остался победителем. Он спустился из своей крепости и обращался со мной, как с ребенком, а теперь ехал обратно в то прекрасное место рядом с морем, где я не смог бы его достать. Я не шелохнулся.

— И что теперь? — спросил Рагнар.

— Я повешу его на кишках его сыновей, — сказал я, — и помочусь на его труп.

— И как ты это сделаешь?

— Мне нужно золото.

— Скирнир?

— А где еще я смогу его добыть?

Рагнар повернул коня.

— В Шотландии есть серебро, — сказал он. — И в Ирландии тоже.

— И в обоих местах его защищают орды дикарей, — ответил я.

— Тогда Уэссекс? — предложил Рагнар.

Я не стронул с места свою лошадь, и Рагнару пришлось вернуться ко мне.

— Уэссекс? — эхом повторил я.

— Говорят, церкви Альфреда богаты.

— О, они богаты, — сказал я. — Они настолько богаты, что могут позволить себе посылать серебро папе. Они ломятся от серебра. На их алтарях — золото. В Уэссексе есть деньги, мой друг, столько денег!

Рагнар поманил своих людей, и двое из них подъехали к нам, везя наши мечи. Мы застегнули на талии ремни и больше не чувствовали себя голыми. Потом два всадника шагом поехали прочь, снова оставив нас с Рагнаром наедине. Морской ветер принес запах дома, и вонь трупа стала слабее.

— Итак, ты атакуешь в следующем году? — спросил я друга.

Он мгновение подумал, потом пожал плечами и сказал:

— Брида думает, что я стал толстым и счастливым.

— Так и есть.

Рагнар коротко улыбнулся и спросил:

— Зачем мы сражаемся?

— Потому что родились на свет, — свирепо ответил я.

— Чтобы найти место, которое мы назовем домом, — предположил Рагнар. — Место, где нам не нужно будет больше сражаться.

544