Саксонские Хроники - Страница 735

735

Глава вторая

Мой сын Утред. Казалось странным звать его так, по крайней мере, поначалу. Его звали Осберт почти двадцати лет, и мне пришлось приложить усилия, чтобы называть его новым именем.

Возможно, мой отец чувствовал то же самое, когда дал мне другое имя. Теперь, когда мы ехали прочь от Тамворсига, я подозвал Утреда.

— Ты еще не сражался в стене из щитов, — сказал я ему.

— Нет, отец.

— Ты не станешь мужчиной, пока не сделаешь это.

— Я бы хотел.

— Мне хотелось бы защитить тебя. Я уже потерял одного сына и не хочу потерять другого.

Мы молча ехали через влажные серые земли. Дул слабый ветер, мокрые листья свисали с деревьев под своей тяжестью. Урожай был плох. Наступали сумерки, и запад был залит серым светом, отражавшимся от покрытых лужами полей.

Две вороны медленно летели к облакам, что окутывали умирающее солнце.

— Я не смогу защищать тебя вечно. Рано или поздно тебе придется сражаться в стене из щитов. Ты должен проявить себя.

— Я знаю, отец.

Не вина моего сына, что он еще не проявил себя. Хрупкий мир, установившийся в Британии и похожий на сырой туман, означал, что воины оставались в своих домах.

Стычек было множество, но настоящих сражений не было с тех пор, как мы устроили датчанам бойню в Восточной Англии. Христианские священники любили повторять, что их бог даровал мир, потому что такова была его воля, но на самом деле это людям не доставало воли.

Король Эдуард Уэссекский был доволен и тем, что защитил унаследованное от отца, и выказывал мало амбиций прирастить эти земли. Этельред Мерсийский куксился в Глевекестре, а Кнут?

Он был великим воином, но осторожным, и, возможно, ему хватало и новой жены в качестве развлечения, но только теперь кто-то захватил эту жену и детей-близнецов.

— Мне нравится Кнут, — сказал я.

— Он был щедр.

Я проигнорировал эти слова. Кнут действительно был щедрым хозяином, но такова была обязанность лорда, хотя мне опять следовало поразмыслить более тщательно.

Пир в Тамворсиге был щедр, и он был подготовлен, а это означало, Кнут знал, что будет развлекать меня, а не убивать.

— Однажды нам придется его убить, — сказал я, — и его сына, если он когда-либо найдет его. Они стоят у нас на пути. Но на данный момент мы сделаем, что он просил. Мы узнаем, кто захватил его жену и детей.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем помогать ему? Он датчанин. Он наш враг.

— Я не сказал, что мы поможем ему, — проворчал я, — но кто бы ни захватил жену Кнута, он что-то замышляет. И я хочу знать, что именно.

— Как зовут жену Кнута?

— Я не спросил его, но слышал, что она красива. Не как эта маленькая пухлая швея, которую ты вспахиваешь каждую ночь. У нее лицо как поросячья задница.

— Я ей в лицо не смотрю, — произнес он и вздрогнул. — А Кнут сказал, что его жену захватили в Букестанесе?

— Так он и сказал.

— Разве это не далеко к северу?

— Довольно далеко.

— Значит, отряд саксов заехал настолько далеко в земли Кнута, и его не заметили или не напали?

— Я делал так однажды.

— Ты же лорд Утред, чародей, — сказал он, ухмыляясь.

— Я отправился туда, чтобы встретиться с колдуньей, — ответил я и вспомнил ту странную ночь и прекрасное создание, что пришло ко мне в видении. Эрция, так ее звали. Утром же там оказалась только старая карга Эльфадель.

— Она видит будущее, — сказал я, но Эльфадель нечего было рассказать мне о Беббанбурге, а именно об этом я хотел узнать. Я хотел услышать, что верну эту крепость, стану ее полноправным лордом. Я думал о своем дяде, старом и больном, и это злило меня.

Я не хотел, чтобы он умер до того, как я доберусь до него. Беббанбург. Он преследовал меня. Последние годы я провел в попытках собрать достаточно золота, чтобы отправиться на север и осадить эти великие стены, но неурожаи ударили по моим накоплениям.

— Я старею, — произнес я.

— Отец? — удивленно подал голос Утред.

— Если я не захвачу Беббанбург, — ответил я ему, — то это сделаешь ты. Забери мое тело и похорони там. Положи Вздох Змея в мою могилу.

— Ты сделаешь это, — заверил он.

— Я старею, — повторил я, и это было правдой. Я прожил вот уже более пятидесяти лет, в то время как большинство людей считали удачей дожить до сорока. И в тоже время, всё, что несла с собой старость — это мечты о смерти.

Было время, когда мы хотели лишь единой страны, свободной от датчан, земли англичан, но до сих пор норманны правят на севере, а саксонский юг заполнен священниками, которые учат подставлять другую щеку.

Интересно, что станет со страной после моей смерти. Начнет ли сын Кнута последнее великое завоевание, и дома будут сожжены, и церкви падут, а земля, которую Альфред хотел назвать Англией, станет зваться Данландией.

Осферт, незаконнорожденный сын Альфреда, пришпорил коня, чтобы догнать нас.

— Это странно, — сказал он.

— Странно? — переспросил я, витая в облаках и ничего не замечая, но сейчас, посмотрев вперед, я заметил, что небо на юге озарилось огненно-красным заревом, цветом пожара.

— Должно быть, дом еще тлеет, — произнес Осферт. Уже смеркалось, и небо было темным за исключением далекого запада и пожара на нашем юге. Пламя отражалось от облаков, на восток плыл столб дыма.

Мы были близко к дому, и дым плыл от Фагранфорды.

— Но так долго гореть не может, — озадаченно продолжил Осферт. — Пожар потух, когда мы уезжали.

— И с тех пор прошел дождь, — добавил мой сын.

735