Саксонские Хроники - Страница 810

810

Я кричал, чтобы меня могли услышать и спутники Гейрмунда

— Скажи ярлу Кнуту, что его дочь мертва, а его сын тоже умрет, если вы не уберетесь отсюда через час. Вы уйдете! Вы все! Уходите немедленно! Вы направитесь к холмам, как можно дальше. Вы покинете это место.

Если через час я увижу хоть одного датчанина поблизости от Глевекестра, я скормлю мальчишку моим волкодавам, а его мать отдам своим воинам поразвлечься, — я схватил Фригг за руку и подтащил ее к парапету, так что датчане смогли разглядеть это прекрасное платье в пятнах крови.

— Если вы не уйдете через час, — сказал я Гейрмунду, — женщина ярла Кнута станет нашей шлюхой. Ты понял? Отправляйся на восток, на холмы! — и я указал в том направлении.

— Поезжай к ярлу Кнуту и скажи ему, что его жена и сын вернутся в целости и сохранности, если он уйдет обратно в Нортумбрию. Скажи ему это! А теперь иди! Или ты увидишь, как тело Кнута Кнутсона сожрут собаки.

Они мне поверили. И ушли.

И весь следующий час, пока скрытое за завесой облаков бледное солнце поднималось до своей полуденной высоты, мы смотрели, как датчане покидают Глевекестр. Они ехали на восток, в сторону холмов Коддесволд, за всадниками пешком следовала толпа женщин, детей и слуг.

Ногу мертвого ребенка прибило к берегу рва, и два ворона прилетели на пиршество.

— Похорони то дитя снова, — велел я священнику, — и пришли ко мне его родителей.

— К тебе?

— Чтобы я мог одарить их золотом, — объяснил я. — Иди же, — сказал я ему и перевел взгляд на сына, который наблюдал за отступающими датчанами. — Искусство войны, — заявил я, — заключается в том, чтобы заставить врага выполнять твои приказы.

— Да, отец, — послушно отозвался он. Он терзался из-за неистовых и молчаливых страданий Фригг, хотя сейчас, как я полагал, Этельфлед уже успокоила бедняжку. Я отрезал волосы малышке Сигрил, но они отрастут, а в качестве утешения я дал ей кусок сочащихся медом сот.

Вот так, по цене поросенка и волос девчонки, мы очистили Глевекестр от датчан, а как только они ушли, я повел сотню воинов туда, где в реке были привязаны корабли.

Некоторые из них вытащили на берег, но большая часть была привязана к берегу Сэферна, и мы сожгли все, кроме одной маленькой лодки. Один за одни корабли охватывал огонь, языки пламени взмывали вверх по пеньковым веревкам, и мачты рушились в искрах и дыме, а датчане все это видели.

Хоть я и велел Гейрмунду не останавливаться, пока не дойдет до холмов, я знал, что он оставит людей наблюдать за нами, и они видели, как их флот превратился в пепел, а река стала серой, когда он поплыл в сторону моря.

Корабль за кораблем загорался, драконьи головы изрыгали огонь, дерево трещало, а корпуса с шипением тонули. Я оставил один корабль на плаву и отвел на его борт Осферта.

— Он твой, — сказал я.

— Мой?

— Возьми дюжину человек и плывите вниз по реке. А потом вверх по Афену. Возьми Рэдвульфа, — велел ему я. Рэдвульф был одним из самых старых моих воинов, медлительным и спокойным, который родился и вырос в Вилтунскире и хорошо знал тамошние реки.

— Афен приведет тебя далеко вглубь Уэссекса, — продолжал я, — а я хочу, чтобы ты прибыл туда побыстрее!

Вот почему я не сжег один корабль, по реке добраться можно будет быстрее, чем по земле.

— Ты хочешь, чтобы я отправился к королю Эдуарду, — предположил Осферт.

— Я хочу, чтобы ты надел свои самые тяжелые сапоги и хорошенько пнул его по заднице! Скажи, чтобы повел свою армию к северу от Темеза, но пусть ждет, пока с востока не появится Этельред. Лучше всего, если они объединятся.

И пусть выступят на Тамворсиг. Не могу сказать, где мы будем или где будет Кнут, но я постараюсь заманить его на север, в его собственные земли.

— Тамворсиг? — спросил Осферт.

— Начну с Тамворсига и буду пробиваться на северо-восток, и он придет за мной. Придет быстро, и у него будет в двадцать или тридцать раз больше воинов, так что мне нужны Эдуард и Этельред.

Осферт нахмурился.

— Так почему бы не остаться в Глекекестре, господин?

— Потому что Кнут оставит здесь пять сотен человек, чтобы загнать нас в клетку и делать всё, что ему заблагорассудится, пока мы почесываем зады. Я не могу позволить ему устроить мне ловушку в бурге. Ему придется гоняться за мной. Я буду вести его в этом танце, а ты должен привести Эдуарда и Этельреда, чтобы к нему присоединились.

— Я понял, господин, — ответил он, обратив взор на горящие корабли и огромный столб дыма, от которого небо над рекой потемнело. Мимо пролетели два лебедя, направляясь на юг, и я посчитал их хорошим предзнаменованием.

— Господин? — спросил Осферт.

— Да?

— Мальчик, — смущенно поинтересовался он.

— Сын Кнута?

— Нет, сын Ингульфрид. Как ты с ним поступишь?

— Как я поступлю? Я предпочел бы перерезать его жалкую маленькую глотку, но настроен продать его отцу.

— Обещай, что не причинишь ему вреда, господин, и не продашь в рабство.

— Обещать?

Он глядел на меня с вызовом.

— Для меня это важно, господин. Разве я когда-нибудь просил тебя об одолжении?

— Ага, ты просил спасти тебя от судьбы стать священником, что я и сделал.

— Тогда я прошу тебя оказать мне услугу во второй раз, господин. Пожалуйста, позволь мне выкупить у тебя мальчишку.

Я засмеялся.

— Ты не можешь себе этого позволить.

— Я тебе заплачу, господин, даже на это уйдет весь остаток моей жизни, — его взгляд был таким убедительным. — Клянусь, господин, на крови нашего Спасителя.

810