Саксонские Хроники - Страница 906

906

Он смерил меня презрительным взглядом.

- Злодеяния язычников! - с этими словами он развернулся в сторону поселения, а мы последовали за ним. Боль по-прежнему меня мучила, но когда я медленно передвигался, она была не больше, чем когда сидел, так что я похромал за Анвином по узкой тропе. Перед нами по-прежнему яростно горело поселение, значительная часть его западной стороны уже загорелась, и именно в этой части деревни норвежцы убили христиан.

Мы вошли через ворота в частоколе, и Эдит, идущая рядом со мной, охнула и отвернулась.

- Иисусе, - пробормотал Финан, перекрестившись.

- Видишь, что они творят? - крикнул мне отец Анвин. - Гореть им вечно в аду и испытывать жуткие муки. Они будут прокляты до конца времен.

Теперь начали прибывать воины Хайвела, их ликование превратилось в ярость, потому что двух миссионеров и кучку обращенных перерезали, как скот, а перед этим еще и пытали. Все девять тел были обнажены, хотя так истерзаны и порезаны, что кровь и внутренности прикрывали их наготу. Женщинам выбрили головы в знак их позора, а груди отрезали. Двух священников оскопили. Всех девятерых выпотрошили, ослепили и отрезали им языки. Их привязали к столбам, и я вздрогнул при мысли о том, сколько прошло времени, пока смерть не освободила их от страданий.

- Почему? - вопрошал у меня Анвин. Он знал, что я язычник, как, должно быть, знал, что у меня нет для него ответа.

- Злоба, - произнес вместо меня Финан, просто злоба.

- Языческое зло, - гневно отозвался Анвин. - Это работа дьявола! Деяние сатаны!

Рёгнвальд напал на Тюддеви и обнаружил его пустым. Он нашел богатую добычу, но не такую, как ожидал, там не было молодых женщин и детей для продажи в рабство. Наверное, он решил, что миссионеры его предали, и отомстил за себя. Теперь он умрет.

Пощады не будет. Все пленники умрут, и Хайвел заставил их посмотреть на девятерых мертвых христиан, чтобы они знали, почему умирают. Норвежцам повезло. Несмотря на гнев валлийцев, они умерли быстро, от удара меча в шею. Поселение воняло дымом и кровью, слишком много было крови. Некоторые пленники, очень немногие, умоляли сохранить им жизнь, но большинство смиренно отправились на казнь. Никому не было позволено держать в руках меч, что само по себе наказание. Рёгнвальда заставили смотреть. Он был крупным человеком с толстым брюхом, твердым взглядом, морщинистым и покрытым чернильными линиями лицом. На одной его щеке распростер крылья орел, по лбу извивалась змея, а ворон летел на другой щеке. Его волосы были седы, но намазаны маслом и расчесаны. Он смотрел, как умирают его воины, и на его лице ничего не отражалось, но он наверняка знал, что напоследок убьют и его, и что эта смерть быстрой не будет.

Я похромал, волоча ноги вдоль ряда пленников. Какой-то мальчишка встретился со мной взглядом. Я сказал "мальчишка", но ему было лет шестнадцать или семнадцать. У него были светлые волосы, голубые глаза и вытянутое лицо, на котором отражалась происходившая мысленная борьба. Он знал, что вот-вот умрет, и хотел расплакаться, но также хотел и выглядеть храбрым, прилагая к этому все усилия.

- Как тебя зовут? - спросил я его.

- Берг.

- Берг, а дальше как?

- Берг Скаллагриммрсон, господин.

- Ты служил Рёгнвальду?

- Да, господин.

- Подойди сюда, - велел я ему. Один из валлийских стражников пытался помешать ему покинуть ряды пленников, но Финан рявкнул на него, и тот отступил. - Скажи мне, - заговорил я с Бергом на датском наречии и очень медленно, чтобы он мог меня понять, - ты помогал убивать христиан?

- Нет, господин.

- Если ты мне лжешь, - сказал я, - я это выясню. Спрошу твоих товарищей.

- Не помогал, господин, клянусь.

Я ему верил. Он дрожал от страха, взирая на меня с вытаращенными глазами, будто чувствуя, что я его спасение.

- Когда вы напали на монастырь, - спросил я его, - там нашли меч?

- Да, господин.

- Расскажи мне о нем.

- Он лежал в склепе, господин.

- Ты его видел?

- У него была белая рукоять, господин, я его видел.

- И что с ним произошло?

- Его забрал Рёгнвальд, господин.

- Погоди, - сказал я и побрел обратно в поселение. Тела свалили с одной стороны, где почва почернела и провоняла кровью, а в освежающем ветерке кружился дым от догорающих домов. Я подошел к Анвину.

- Я прошу об одолжении, - обратился я к нему.

Священник смотрел, как умирают норвежцы. Он наблюдал, как их ставили на колени, заставляя смотреть на девять тел, всё еще привязанных к столбам. Наблюдал, как мечи или топоры прикасались к шеям, как пленники вздрагивали, когда клинки поднимались для неизбежного смертельного удара. Наблюдал, как отделялись от тела головы и из дергающихся тел брызгала кровь.

- Говори, - холодно отозвался он, по-прежнему не отводя глаз.

- Подари мне одну жизнь, - попросил я.

Анвин взглянул на ряд пленников и заметил стоящего рядом с Финаном Берга.

- Хочешь спасти этого парня?

- Именно об этом одолжении я и прошу.

- Почему?

- Он напоминает мне сына, - ответил я, и то было правдой, хотя просил я не по этой причине, - и не принимал участия в резне, - я кивнул в сторону замученных христиан.

- Это он так говорит, - мрачно заметил Анвин.

- Он так говорит, и я ему верю.

Анвин уставился на меня на несколько мгновений, а потом поморщился, словно одолжение, о коем я его просил, было слишком необычным. Но тем не менее, он подошел к королю, и я наблюдал, как они переговариваются. Хайвел взглянул на меня с седла, а потом на мальчишку. Он нахмурился, и я решил, что он собирается отказать в моей просьбе. Да и зачем я так поступил? В то время я и сам не понимал. Мне понравился взгляд мальчишки, потому что он был честным, а лицом напомнил Утреда, но вряд ли этой причины было достаточно. Много лет назад я спас жизнь юноше по имени Хэстен, что тоже казался открытым и правдивым, но потом превратился в коварного и лживого врага. Я не был уверен, зачем мне понадобилось сохранять Бергу жизнь, хотя теперь, многие годы спустя, я знаю, что это судьба.

906