Саксонские Хроники - Страница 912

912

Но чутье меня не подвело. Мы плыли навстречу беде.

Следующей ночью мы пристали к северному побережью Уэльса, бросили якорь в бухточке, пока над нами завывал ветер. С неба лил дождь. Молния ударяла в берег, каждая вспышка озаряла пустынные холмы и мокрый снег. Шторм налетел неожиданно и быстро прошел. Задолго до рассвета шторм прекратился, этот внезапный гнев богов. Я не знал, что это значило, и мог только опасаться, однако к утру ветер утих, облака рассеялись и восходящее солнце отражалось от успокоившихся волн, когда мы подняли камень, служивший якорем, и вставили весла в уключины.

Я взялся за одно из весел. Боли не было, хотя час спустя мое тело заныло от напряжения. Мы пели песнь о Беовульфе, древнюю песнь, рассказывавшую, как этот герой целый день опускался на дно большого озера, чтобы сразиться с матерью Гренделя, чудовищной ведьмой.

- Wearp ?? wunden-mael, - вопили мы с каждым ударом весла, - wraettum gebunden, - вопили мы, налегая на вальки, - yrre oretta, ?aet hit on eor?an laeg, - вопили мы, направляя корабль по мерцающему морю, - sti? ond styl-ecg, - вопили мы, поднимая и снова взмахивая веслами.

В песне говорилось, что Беовульф отбросил свой меч, поняв, что не может пронзить толстую шкуру чудовища, отбросил свой меч, на котором был такой же извивающийся словно дымок узор, как и на Вздохе Змея, и вместо этого начал бороться с ведьмой, повалив ее на землю. Он обменивался с ней ударами и наконец схватил один из ее собственных мечей - безжалостный меч тех времен, когда по земле ходили великаны, такой тяжелый, что только герой мог с ним совладать, и Беовульф вонзил меч в шею чудовища, ее предсмертные крики достигли небесного свода. Эту хорошую сказку рассказывал мне в детстве кузнец Элдвульф, хотя он поведал мне старый вариант, не тот, который выкрикивали мои воины, пока Троица рассекала утреннее море. Они кричали, что "святой бог" даровал Беовульфу победу, но в песне Элдвульфа именно Тор, а не святой бог, дал герою силу победить злобное существо.

И я молился Тору, чтобы дал мне силу, и поэтому налегал на весло. Мужчине нужна сила, чтобы размахивать мечом, держать щит, наносить удар врагу. Я отправился на битву и был слаб, так слаб, что через час передал весло Эдрику и присоединился к сыну на корме у рулевого весла. Руки ныли, но боли в боку не было.

Весь день мы гребли, а когда перед нами село солнце, подошли к длинной полосе плоского глинистого берега, протянувшейся от Вирхеалума к тому месту, где сходились вместе реки, земля и море, где приливы накатывались на покрытый рябью берег, который словно снегом густо усеивали птицы. К югу от нас находилось устье реки Ди, что была шире, чем Мерз, и я пытался понять, правильно ли мы выбрали место, может быть, нам следовало войти на веслах в Ди и провести корабль прямо до Честера, но вместо этого мы вошли между приближающимися берегами Мерза. Я боялся, что Сигтрюгр, если он вообще появится, уже воспользовался рекой Ди, чтобы высадиться и захватить Честер. Я дотронулся до молота на шее и помолился.

Грязь уступила место траве и тростнику, а потом пастбищам и пустошам, низкорослым лесам и небольшим холмам, покрытым яркими желтыми цветами. К югу от нас, в Вирхеалуме, одиночный дымок указывал на находящийся среди лесов дом или ферму, но никаких пятен дыма большего размера на вечернем небосклоне не было. Местность выглядела мирной. На лугах паслись коровы, а на возвышенностях - овцы. Я искал новый бург Этельфлед, но не замечал никаких его признаков. Я знал, что она его строит, чтобы он стоял на страже реки, и это означало, что он должен быть где-то близко к берегу, а она была умна, и значит, бург должен стоять на южном берегу, чтобы до него легко было добраться из Честера, но наши тени на воде удлинялись, а я не видел ни стен, ни частокола.

Троица плыла дальше. Мы использовали весла, только чтобы держать ее нос против течения, позволив сильному приливу нас нести. Мы продвигались медленно, потому что река была полна предательских мелей. С обеих сторон виднелись глинистые отмели, но бурлящая темная вода подсказывала, где лежит проход, и мы потихоньку шли вглубь побережья. На северном берегу копался в грязи мальчишка, прервавшийся, чтобы нам помахать. Я помахал ему вслед, гадая, датчанин он или норвежец. Я сомневался, что он сакс. Норманны правили этими землями многие годы, но захватив Честер, мы могли теперь вернуть и окружающие его земли, заселив их саксами.

- Там, - сказал Финан, и я отвернулся от мальчика, взглянув вверх по течению, и заметил показавшийся за небольшой рощицей густой лес мачт. Сначала я принял их за деревья, но потом увидел, что они прямые и голые - строгие линии на фоне темнеющего неба, а прилив всё нёс нас, и я не смел развернуться, опасаясь посадить Троицу на невидимую мель. Свернуть было бы самым разумным решением, потому что эти мачты показывали, что Сигтрюгр вошел в Мерз, и все его корабли пристали в Вирхеалуме, а не в Честере, что нас ожидает целая армия норвежцев. Но прилив похож на судьбу. Он нёс нас. А чуть позади мачт виднелся дым, не то большое пятно, отмечающее разрушения, а дымка от горящих очагов, просачивающаяся в сумерках через низкие деревья, и я понял, что нашел новый бург Этельфлед.

Так в первый раз в жизни, хотя и не в последний, я прибыл в Брунанбург.

Мы обогнули небольшой мыс и увидели норвежские корабли. Они в основном лежали на берегу, но несколько находились на воде, опустив якорь в глинистое дно. Я начал подсчет.

- Двадцать шесть, - сказал Финан.

У некоторых кораблей на берегу отсутствовали мачты - свидетельство того, что Сигтрюгр планировал длительную стоянку.

912