Саксонские Хроники - Страница 992

992

— Больше он к нам не явится, — сказал я ему, — хотя бы на время. Так что леди Этельфлед может понадобиться часть твоих людей в Честере.

Осферт кивнул. Он озадаченно наблюдал за тем, как загружали Сэброгу.

— Многовато ты берешь для короткого плавания, — сказал он.

— Никогда не выходи в море неподготовленным, — объяснил я. — Сейчас всё, может, и спокойно, но это еще не значит, что к полудню не разыграется шторм и не снесет нас с курса.

— Молюсь, чтобы подобное не случилось, — набожно ответил он, глядя как подняли на борт последний мешок.

Я кинул Годрику маленький кошель с кусками серебра.

— Отведешь лошадей в Честер, — велел я ему.

— Да, господин, — Годрик замялся. — Можно мне с тобой, господин? Прошу.

— Приглядишь за лошадьми, — сурово ответил я. Я не брал никого, кроме воинов, что смогут стоять в стене из щитов. Ни один слуга не шел в поход, лишь те, кто могли ворочать веслом или держать в руках меч. Я предполагал, что мне понадобится все свободное место на Сэброге, если мы заберем из крепости людей Сигтрюгра. Но как бы тяжело мы не нагрузили корабль, места для всех не хватало. Поэтому не лишним было бы прихватить малый корабль, но я боялся разделять свой небольшой отряд.

У нас был лишь один кормчий, единственный, кто утверждал, что знает, как доплыть до Лох-Куана. Если бы ночью малый корабль упустил из виду Сэброгу, я мог бы и не увидеть его команду вновь.

— Увидимся вечером, — соврал я Годрику для виду, прошлепал к центру Сэброги и подождал, пока Гербрухт затащит Дудду на борт. Тот пыхтел и кряхтел, а потом завалился на скамью гребцов, как усталый тюлень. Гербрухт ухмыльнулся, протянул мне мускулистую руку и помог подняться на корабль. Годрик тоже забрел в воду и отдал мне шлем, меч и щит. Финан уже занял место у рулевого весла.

— Толкайте, — приказал я своим людям, и с полдюжины из них длинными веслами столкнули Сэброгу с илистого берега в глубокие воды.

Я попрощался с Осфертом. Вдали на востоке я заметил трех всадников, спешивших по дороге от Честера. Слишком поздно, подумал я, слишком поздно. Я ухмыльнулся, глядя как мои люди заняли места на скамьях и вставили весла в уключины, мы развернули высокий гордый топор к далекому морю. Я взялся за рулевое весло, Финан топнул по палубе.

— По моей команде! — прокричал он. — Навались!

Лопасти весел опустились на воду, и длинный корабль понесся вперед, отчего птицы разлетелись, как листья на ветру. Я почувствовал, как поддалось рулевое весло, как дрожь корабля передалась руке, и сердце согрела песнь плывущего корабля. Отлив быстро отступал, поднимая рябь, блестевшую в лучах нового дня. Финан задавал темп, притаптывая ногой, и шестьдесят гребцов стали грести быстрее. Я почувствовал, как ожил корабль вместе с участившимися гребками. Теперь рукоять рулевого весла мне сопротивлялась, зажурчала вода вдоль бортов, и обернувшись, я заметил вздымающуюся за кормой струю. Три гонца, видимо, прибывшие из Честера, доскакали до Осферта, и теперь уже он мчался вдоль берега реки с криками и размахивая руками. Мне показалось, будто я расслышал, как он кричит, что нам следует вернуться, что нам приказали вернуться. Но Сэброга уже мчалась по стремнине, все дальше удаляясь от берега, и я лишь помахал ему рукой. Осферт изо всех сил закричал, но я вновь помахал рукой.

А как, по мнению Этельфлед, я должен был поступить? Как, во имя её так называемого милостивого бога? Уж не думала ли она, что я брошу дочь на съедение Рагналлу? Позволю ему убить мою внучку, чтобы он влил свое семя в Стиорру? Он и так оскопил моего сына, а теперь еще и над дочерью надругается? Я поклялся, что заставлю его вопить и обливаться кровью. Я порежу его на куски, прежде чем вспомню об Этельфлед. Это моя семья. Моя месть.

Мы вышли из реки, и Сэброга, задрав нос, вырвалась на морской простор. Слева от меня, вдоль Виреалума, полоски земли между Мерзом и Ди, тянулись далеко вперед коварные отмели. При ураганах и приливах здесь водоворотом кружились волны и вздымалась ветром пена. Здесь разбился не один корабль, чьи потемневшие и отшлифованные останки торчали из воды на мелях, где проносился отлив, поднимая рябь. Ветер крепчал, заходя с востока, дуя в нужном нам направлении. Впереди, в миле от берега, покачивался Блесиан.

На нем меня поджидал младший сын, тот, что унаследовал имя Утред. Он вместе с шестью воинами прождал всю ночь. Их лодка была нагружена элем, единственным, что мы не могли увезти из Честера на лошадях. Мы встали борт о борт, сцепили корабли, протянули канат через рей и подняли на борт Сэброги эль, провизию и связку тяжелых копий. Дудда, наблюдающий, как на борт доставили бочонки с элем, заверил меня, что путешествие займет день-полтора. Но Ирландское море славилось внезапными штормами. Я запасся элем на неделю, на случай, если злодейка-судьба забросит нас в океан.

— Что нам делать с Блесианом? — справился сын.

Он выглядел бодро для человека, перенесшего тревожную ночь, удерживая лодку вдали от грохота волн, перекатывающихся по недалекой отмели.

— Бросим его.

— Жаль, — с тоской произнес он, — неплохой корабль.

Я подумывал прихватить Блесиана с собой, но тут же отказался от этой затеи. Блесиан был тяжел и мог вдвое нас замедлить.

— Бросим его, — согласился я.

Мы перерезали канаты, удерживающие корабли вместе, и пустили Блесиана плыть по течению. Ветер рано или поздно отнесет его на виреалумские отмели, где корабль найдет свою погибель. Мы гребли против ветра и волн, пока Дудда, решив, что мы достаточно отдалились от берега, не повернул на северо-запад.

992