Саксонские Хроники - Страница 670

670

– Нет такого короля, – вякнул Сигебрихт.

– Тебе будут оказаны все почести, полагающиеся по ранту, – продолжал отец Коэнвульф, игнорируя Сигебрихта и обращаясь только к Этельволду. – Ты нарушил покой короля, и за это тебе придется ответить перед королем и витаном.

– Здесь король я, – сказал Этельволд и еще сильнее отвел назад плечи, чтобы добиться царственной осанки. – Я король, – повторил он, – и я буду жить или умру в своем королевстве!

На мгновение мне стало жаль его. Дядя Альфред обманом лишил его трона и отодвинул в сторону, а потом вынудил наблюдать, как он превращает Уэссекс в самое мощное королевство Британии. Этельволд нашел утешение в эле, медовухе и вине. Пьяным он всегда был приятным в общении, однако его никогда не покидало стремление исправить ту великую несправедливость, что была учинена по отношению к нему в детстве. И вот сейчас он изо всех сил пытается держаться по-королевски, но за ним не готовы следовать даже его собственные сторонники, за исключением молодых дураков вроде Сигебрихта.

– Ты не король, лорд, – без обиняков заявил отец Коэнвульф.

– Он король! – Сигебрихт метнулся к отцу Коэнвульфу с таким видом, будто собрался сбить священника с ног, и Стипа сделал шаг вперед.

В жизни я повидал немало людей устрашающего вида, но Стипа был самым ужасным из них. Высоченный, на целую голову выше других мужчин, с широким, ничего не выражающим лицом, он выглядел свирепым и безжалостным, а на самом деле обладал нежной душой, отличался добротой и способностью глубоко сострадать другим людям. Когда-то его прозвали Стипа Снотор, что означало Стипа-дурачок, только вот я уже давно не слышал, чтобы кто-то так о нем отзывался. Он родился рабом, но поднялся до командира королевских гвардейцев, и хотя он не отличался сообразительностью, его главными чертами были преданность, усердие и основательность. В Уэссексе не было воина, которого боялись бы так, как его, и сейчас, когда он положил руку на рукоять своего огромного меча, Сигебрихт замер как вкопанный, и я увидел страх на его надменной физиономии.

А еще я увидел улыбку Этельфлед.

Этельволд понял, что проиграл, но все еще пытался сохранить лицо.

– Отец Коэнвульф, не так ли? – спросил он.

– Да, лорд.

– Уверен, твои советы полны мудрости. Возможно, ты дашь мне один?

– Именно для этого я и здесь, – ответил отец Коэнвульф.

– И прочитаешь молитву в моей часовне? – Этельволд рукой указал на дверь позади него.

– Для меня это было бы честью, – сказал отец Коэнвульф.

– Ты с нами, моя дорогая, – обратился Этельволд к Этельфлед.

Вид у него был смиренный. Он поманил к себе человек шесть, своих ближайших сподвижников, в том числе и Сигебрихта, и все прошли в маленькую дверцу за подиумом. Этельфлед вопросительно посмотрела на меня, и я кивнул, потому что собирался идти в часовню вместе с ней. Она прошла вслед за Сигебрихтом, но как только мы шагнули вперед, Этельволд поднял руку.

– Только отец Коэнвульф, – сказал он.

– Куда он, туда и мы, – возразил я.

– Ты хочешь помолиться? – язвительно осведомился у меня отец Коэнвульф.

– Я хочу обеспечить твою безопасность, – ответил я, – хотя одному богу известно, зачем мне это нужно.

Коэнвульф перевел взгляд на Этельволда.

– Ты даешь мне слово, лорд, что в твоей часовне я буду в полной безопасности?

– Это ты, отец, гарант моей безопасности, – с удивительным смирением произнес Этельволд, – и мне нужен твой совет, нужна твоя молитва. Поэтому да, я даю тебе слово, что ты будешь в полной безопасности.

– Тогда жди здесь, – высокомерно бросил мне Коэнвульф. – Ждите оба.

– Ты доверяешь этому ублюдку? – спросил я достаточно громко, чтобы услышал Этельволд.

– Я доверяю всемогущему Господу, – величественно произнес Коэнвульф, проворно забрался на помост и последовал за Этельволдом.

Стипа дотронулся до моей руки.

– Пусть идет, – сказал он, и мы остались ждать.

К нам подошли двое из тех, кто был постарше, и заявили, что это была не их идея и что они пошли за Этельволдом только потому, что он заверил их: витан Уэссекса поддержал его претензии на трон. Я сказал им, что им нечего бояться, поскольку они не поднимали оружие против своего законного короля. Того самого короля, который, как мне было известно, все еще ждал нашего возвращения в старом форте к северу от города, все ждал и ждал, несмотря на то, что на землю опустилась ночь и в небе зажглись звезды. Мы тоже ждали.

– Сколько времени занимает молитва? – спросил я.

– Я знаю, что она может длиться и два часа, – угрюмо ответил Стипа, – а проповедь – и того дольше.

Я повернулся к управляющему, тому, который хотел забрать у нас мечи.

– Где часовня? – спросил я.

На лице человека отразился ужас.

– Нет никакой часовни, лорд, – запинаясь произнес он.

Я выругался и поспешил к двери в задней части зала. Распахнув ее, я увидел альков для сна. Здесь лежали шкуры и шерстяные одеяла, стояло деревянное ведро и высокая незажженная свеча в серебряном подсвечнике. В противоположной стене была еще одна дверь, и она вела на крохотный дворик. Дворик был пуст, а открытую калитку охранял одинокий копейщик.

– В какую сторону они поехали? – заорал я стражнику, который тут же указал на западную часть улицы.

Мы бегом вернулись на главный двор, где нас ждали лошади.

– Езжай к Эдуарду, – сказал я Стипе, – передай ему, что ублюдок сбежал.

– А ты? – спросил он, взлетая в седло.

670