Саксонские Хроники - Страница 697

697

Тут Финан издал предупредительный возглас, и я увидел всадников впереди нас. Я чертыхнулся, но лошадь не осадил и выхватил «Вздох змея».

– В атаку! – закричал я.

Больше ничего нам не оставалось. Мы оказались в ловушке, и другого выхода, кроме как пробиться сквозь датчан, у нас не было. К тому же мы, по всей вероятности, превосходили их числом.

– Рубить не останавливаясь! – отдал я приказ и пришпорил лошадь, чтобы возглавить атаку.

Дорога – раскисшая, взрытая копытами, с двумя глубокими колеями от телег – была близко, нас от нее отделяли домики, огороды, кучи навоза и свинарники.

– К дороге! – отдал я приказ, едва оказался во главе отряда. – Рубить не останавливаясь!

– Они свои! – вдруг закричал Финан. – Лорд, они свои! Они свои!

Это был Мереваль, спешивший нам навстречу.

– Сюда, лорд, – крикнул он мне, указывая на дорогу.

Его люди соединились с моими, и мы поскакали по старым камням римской дороги. Я оглянулся через левое плечо и увидел позади нас датчан, а впереди был пологий холм, и на его вершине – палисад. Крепость. Древняя, разрушенная, но крепость, и я устремился к ней. Оглянувшись еще раз, я увидел, что с полдюжины датчан вырвались вперед, опередив остальную часть отряда.

– Финан! – заорал я, натянул повод и повернул жеребца.

Часть моих людей увидела, что я делаю, и тоже повернула своих лошадей. Я пришпорил своего жеребца и шлепнул его по крупу развернутым плашмя «Вздохом змея». К своему изумлению, я обнаружил, что шестеро датчан повторили мой маневр, только развернулись в другую сторону. У одного из них лошадь поскользнулась и упала прямо под копыта своих товарок, а ее всадник вылетел на дорогу, шмякнулся на камни, с трудом поднялся, ухватился за стремя ближайшего к нему всадника и побежал рядом с лошадью, когда шестерка устремилась к своим.

– Стоять! – закричал я, но не датчанам, а своим людям, потому что вдали показался более многочисленный отряд датчан, и он быстро приближался. – Назад! – крикнул я. – Назад и вверх на холм!

Холм вместе с разрушенной крепостью располагался на перешейке, образованном большой петлей Сеферна. В самой петле, где участки, поросшие невысоким кустарником, перемежались с болотами, стояла деревушка с церковью и кучкой домишек. Сюда уже успели добраться беженцы, и их крупный рогатый скот, свиньи, гуси и овцы сгрудились возле лачуг.

– Где мы? – крикнул я Меревалю.

– Это место называется Скроббесбург, лорд, – крикнул он в ответ.

Это место было создано для обороны. Ширина перешейка составляла триста шагов, и для его защиты у меня имелся мой отряд в сто сорок три человека, а также отряд Мереваля. Кроме того, среди беженцев было немало мужчин, которые служили в фирдах. У них нашлись топоры, копья, охотничьи луки и даже несколько мечей. Мереваль уже выстроил их в шеренгу по перешейку.

– Сколько у тебя людей? – спросил я у него.

– Триста, если не считать моих восемьдесят три воина.

Датчане наблюдали. Их было примерно сто пятьдесят, к ним с севера шло подкрепление.

– Расставь сотню из фирда в крепости, – сказал я Меревалю.

Крепость стояла на южной стороне перешейка, поэтому оборонять предстояло длинную северную часть. Рядом с рекой земля была болотистой, и я сомневался, что кому-то из датчан удастся преодолеть эти участки, поэтому я построил стену из щитов между подножием холма и краем болота.

Солнце быстро опускалось за горизонт. Вот сейчас, размышлял я, датчанам следовало бы атаковать, но они не атакуют, несмотря на преобладающую численность. Кажется, нашим смертям придется подождать до завтрашнего утра.

Мы почти не спали. Я разжег костры по всему перешейку, чтобы видеть, если датчане пойдут в атаку ночью. Мы наблюдали, как на севере разжигаются все новые и новые бивачные костры по мере того, как прибывают новые отряды. К тому моменту, когда опустилась ночь, костров стало столько, что они подсвечивали небо. Я приказал Райперу обследовать деревушку и выяснить, какие продукты у нас имеются. В Скроббесбурге оказались запертыми не менее восьми сотен человек, и я не представлял, сколько еще нам придется оставаться здесь. Вряд ли нам хватило бы еды больше, чем на несколько дней, даже если бы мы забили весь скот.

Взяв с собой десять человек, Финан принялся разбирать хижины, чтобы из бревен строить барьеры на перешейке.

– Самым разумным, – сказал мне Мереваль в ту долгую, беспокойную ночь, – было бы переплыть на лошадях реку и поспешить дальше на юг.

– И почему же ты так не поступил?

Он улыбнулся и кивнул в сторону детишек, спавших на земле.

– И отдать их датчанам, лорд?

– Я не знаю, сколько мы тут продержимся, – предупредил я его.

– Лорд Этельред отправит армию, – уверенно заявил Мереваль.

– И ты веришь в это?

Он усмехнулся.

– Ну, тогда, может, король Эдуард.

– Может, – согласился я, – но пройдет два или три дня, прежде чем твои гонцы доберутся до Уэссекса; еще два-три дня они будут пересказывать всем сообщение. К этому времени мы уже будем мертвы.

Мереваль вздрогнул, услышав горькую правду. Он тоже понимал: на что-то надеяться мы можем лишь при условии, что армия уже выступила, в противном случае мы обречены. Крепость – это жалкие остатки какой-то древней войны против валлийцев, которые всегда грабили западные земли Мерсии. У крепости есть ров, который не остановит и калеку, и палисад, прогнивший настолько, что бревна можно свалить рукой. Сооруженная нами преграда смехотворна, эта свалка стропил и потолочных балок способна задержать человека, но никогда не остановит решительную атаку.

697