Саксонские Хроники - Страница 698

698

Я знал, что Мереваль прав, что наш долг – перебраться через Сеферн и спешить на юг к тому месту, где назначен сбор армии. Но тогда пришлось бы бросить на произвол судьбы людей, нашедших убежище в этой деревушке. А датчане уже, возможно, переправились через реку. К западу было несколько бродов, и они наверняка захотели бы окружить Скроббесбург, чтобы помешать подкреплению добраться до нас. По сути, размышлял я, нам остается надеяться только на то, что датчане решат двигаться дальше и не станут растрачивать свои силы на бой с нами. Надежда была хлипкой, и к рассвету, когда на востоке небо слегка просветлело, я ощутил безграничное отчаяние приговоренного. Три норны не оставили мне никакого шанса, кроме как развернуть свое знамя и погибнуть со «Вздохом змея» в руке. Я подумал о Стиорре, своей дочери, и мне очень захотелось еще раз увидеть ее. А потом наступил рассвет, который принес с собой туман, низкие тучи и мелкий моросящий дождь.

Сквозь туман я увидел датские знамена. В центре было знамя Хестена, череп на длинном шесте. У слабого ветерка не хватало сил раскрыть полотнища, поэтому я не разглядел, изображены ли на них орлы, вороны или кабаны. Я просто их сосчитал. Их было как минимум тридцать, часть закрывал туман, и под этими знаменами датчане строили стену из щитов.

У нас было два знамени. Мереваль водрузил над крепостью стяг Этельреда – скачущая белая лошадь. Свое знамя с волчьей головой я установил чуть пониже и к северу и велел Осви, своему слуге, срезать молодое деревце, чтобы с его помощью растянуть полотнище во всю ширину и показать датчанам, с кем им придется иметь дело.

– Это же прямое приглашение, лорд, – сказал Финан и топнул ногой по мокрой земле. – Помнишь, ангелы сказали, что ты умрешь. Им всем охота прибить твой череп над своей дверью.

– Я не собираюсь от них прятаться, – сказал я.

Финан перекрестился и перевел взгляд на вражеские полчища.

– Что ж, зато все будет быстро, – произнес он.

Туман медленно рассеивался, а дождь продолжал моросить. Датчане сформировали линию длиной в полмили между двумя рощицами. Линия была настолько плотной, что у меня возникло впечатление, будто она уходит в лес. Странно, подумал я, но в этой непредвиденной войне все было странно.

– Семьсот человек? – прикинул я.

– Примерно, – ответил Финан, – в общем, много. И еще больше среди деревьев.

– А зачем?

– Может, ублюдки хотят, чтобы мы атаковали их? – предположил Финан. – Чтобы потом взять нас в клещи?

– Они знают, что мы не станем атаковать, – сказал я.

Они значительно превосходили нас по численности, а наши люди не были обученными воинами. Датчане наверняка это знали просто потому, что фирды редко вооружали щитами. Ну, выстроили бы мы стену из щитов, но они увидели бы, что по обеим сторонам стоят люди без щитов. Они стали бы для них легкой добычей – ведь при наступлении противника фирд сломался бы, как сухая веточка, в этом я не сомневался.

Однако датчане зачем-то разместили своих людей среди деревьев. Время от времени они били мечами по щитам, чтобы устрашить нас, и я слышал их боевые кличи, хотя они и находились довольно далеко.

– Почему они не наступают? – жалобным тоном спросил Финан.

Я не мог дать ответ, потому что не представлял, что задумали датчане. Мы в их полной власти, а они стоят на месте, вместо того чтобы наступать. Вчера они медленно продвигались на юг, а сегодня стоят недвижимо? И это великое вторжение? Я разглядывал их, гадая, и вдруг над головой у меня пролетело два лебедя, громко хлопая крыльями. Знак, но вот что он означает?

– Если они убьют нас всех до одного, сколько людей они потеряют? – спросил я у Финана.

– Сотни две, – прикинул он.

– Вот поэтому они и не атакуют, – сказал я, и Финан озадаченно посмотрел на меня. – Они прячут людей в лесу не в надежде на то, что мы будем наступать, – пояснил я, – а чтобы мы не поняли, сколько их. – Я замолчал, чувствуя, что мысль начинает обретать четкие очертания. – Если точнее, – добавил я, – то как их мало.

– Мало? – удивился Финан.

– Это не великая армия, – ответил я, неожиданно ощутив, что моя догадка верна. – Это только видимость. Сигурда здесь нет, Кнута тоже.

Это было единственное объяснение, которое я мог найти. У того, кто командовал этими датчанами, было меньше тысячи человек, и он не хотел потерять две-три сотни в сражении, которое не имело отношения к главному вторжению. Его задача состояла в том, чтобы задержать нас здесь и оттянуть другие силы саксов в долину Сеферна на то время, пока страну будут захватывать главные силы. Только вот откуда они двинутся? С моря?

– Кажется, Оффа говорил тебе… – начал Финан.

– Гаденыш плакал, – ожесточенно процедил я, – рыдал горючими слезами, чтобы убедить меня, будто говорит правду. Он сказал мне, что хочет отплатить мне за мою доброту, но я никогда не был добр с ним. Я платил ему, как и все остальные. А датчане, должно быть, заплатили гораздо больше за то, чтобы он вывалил на меня гору лжи.

Я опять не мог понять, прав ли я в своей догадке, но тогда почему датчане не выступают, чтобы уничтожить нас?

В центре их линии началось какое-то движение, щиты разомкнулись, и вперед выехало три всадника. Один держал ветку с листьями, знак того, что они хотят провести переговоры, у другого на голове был высокий шлем с серебряным гребнем и с плюмажем из перьев ворона. Я подозвал Мереваля и вместе с ним и Финаном прошел через нашу хлипкую линию обороны и по чавкающей земле направился к датчанам.

698