Саксонские Хроники - Страница 729

729

Моей возлюбленной была Этельфлед, но она была женой другого и дочерью короля Альфреда, и мы не могли жить вместе как муж и жена. Вместо нее со мной жила Сигунн, и Этельфлед это знала.

— Если бы не Сигунн, — сказала она мне однажды, — то на ее месте была бы другая.

— Может, дюжина других.

— Может.

Я захватил Сигунн при Бамфлеоте. Она была датчанкой, стройной, белокожей и привлекательной датчанкой, рыдавшей над своим убитым мужем, когда ее оттащили от наполненной кровью канавы.

Мы жили вместе уже десять лет, с ней обращались уважительно, она купалась в золоте. В моем доме она была леди, а теперь пропала. Ее захватил Кнут Ранульфсон, Кнут Длинный Меч.

— Это было три утра назад, — сказал мне Осферт. Он был незаконнорожденным сыном Альфреда, который пытался сделать его священником, но Осферт, хотя лицом и разумом и походил на священника, предпочел стать воином.

Он был осторожен, аккуратен, умен, надежен и редко выходил из себя. Он напоминал отца, и чем старше становился, тем больше походил на него.

— Значит, это было утром в воскресенье, — уныло произнес я.

— Все были в церкви, господин, — объяснил Осферт.

— Кроме Сигунн.

— Она не христианка, господин, — его голос звучал неодобрительно.

Финан, мой друг, командовавший моим войском в мое отсутствие, взял двадцать человек для усиления защиты Этельфлед, когда та направилась в поездку по Мерсии. Она проверяла бурги, что защищали Мерсию от датчан, и без сомнения, молилась в церквях по всей округе.

Ее муж Этельред не желал покидать свое убежище в Глевекестре, так что Этельфлед исполняла его долг. У нее были собственные воины для защиты, но я все же опасался за ее безопасность, не из-за мерсийцев, которые ее любили, а из-за сторонников ее мужа, и настоял, чтобы она взяла Финана и еще двадцать человек, и в отсутствие ирландца Осферт остался командовать людьми, охраняющими Фагранфорду.

У него было шесть человек, чтобы присматривать за домом, амбарами, конюшнями и мельницей, и шестерых было более чем достаточно, потому что мои земли лежали далеко от северных границ, где хозяйничали датчане.

— Это моя вина, господин, — сказал Осферт.

— Шестерых было достаточно, — ответил я. И все шестеро были мертвы, как и Херрик, мой управляющий-калека, и трое других слуг. Исчезли сорок или пятьдесят лошадей, а дом был сожжен.

Некоторые стены еще стояли, мрачные опаленные бревна, но центр дома представлял собой просто кучку дымящегося пепла. Датчане налетели быстро, выломали дверь, прирезали Херрика и всех, кто пытался им противостоять, а потом забрали Сигунн и ушли.

— Они знали, что ты будешь в церкви, — сказал я.

— Вот почему они пришли в воскресенье, — закончил эту мысль Ситрик, один из моих воинов.

— И, должно быть, они знали, что тебя в церкви не будет, — сказал Осферт.

— Сколько их было? — спросил я Осферта.

— Сорок или пятьдесят, — терпеливо объяснил он. Я уже задавал этот вопрос дюжину раз.

Датчане не станут устраивать такой набег ради забавы. Полно саксонских домов, до которых им легко добраться со своих земель, но эти люди рискнули заехать далеко вглубь Мерсии. Ради Сигунн? Она была для них никем.

— Они пришли, чтобы убить тебя, господин, — предположил Осферт.

Но датчане сначала выслали бы разведчиков, поговорили бы со странниками, они знали бы, что со мной по меньшей мере двадцать человек.

Я решил не брать эту двадцатку в Тофечестер, чтобы наказать того, кто раньше был моим сыном, потому что воину не нужны двадцать человек для того, чтобы справиться с кучкой священников.

Моего сына и мальчишки было вполне достаточно. Но датчане не знали, что я в Тофечестере, я и сам не знал, что отправлюсь туда, пока не услышал весть о том, что мой проклятый сын станет христианским колдуном.

Но Кнут Ранульфсон рискнул своими людьми в таком далеком и бесцельном набеге, несмотря на опасность столкнуться с моими людьми. У него было больше людей, но все равно он рисковал вляпаться в неприятности, которые вряд ли мог себе позволить, а Кнут Длинный Меч был расчетливым человеком и никогда не стал бы так глупо рисковать. Все это не имело смысла.

— Ты уверен, что это был Кнут Ранульфсон? — спросил я Осферта.

— Они несли его знамя, господин.

— Топор и сломанный крест?

— Да, господин.

— А где отец Кутберт? — спросил я. У меня были священники. Сам я не христианин, но большинство моих людей верили в пригвожденного бога, и в те дни моим священником был Кутберт. Мне он нравился.

Он был сыном каменщика, долговязым и неуклюжим, и женился на освобожденной рабыне со странным именем Мехраса. Она была темнокожей красавицей, захваченной в каких-то таинственных землях далеко на юге, ее привез в Британию работорговец, что умер от удара моего меча, и теперь Мехраса завывала и причитала, что ее муж пропал.

— Почему он не был в церкви? — спросил я Осферта, но тот лишь пожал плечами.

— Брюхатил Мехрасу? — спросил я язвительно.

— Разве не этим он постоянно занимается? — голос Осферта снова звучал неодобрительно.

— Так где же он? — опять спросил я.

— Может, они его забрали? — предположил Ситрик.

— Они скорее убьют священника, чем возьмут его в плен, — произнес я и пошел в сторону сгоревшего дома. Люди копались граблями в пепле, оттаскивая обугленные и дымящиеся деревяшки.

Может, тело Кутберта находится там, черное и сморщенное.

— Расскажи, что ты видел, — снова потребовал я у Осферта.

729